Надежда Ивановна Киценко прожила непростую, а в чем-то даже и героическую жизнь, что особенно проявилось в ее самоотверженном и даже, не побоюсь преувеличить - самопожертвенном участии в судьбе своих близких и родных.
Надежда Ивановна родилась в 1928 году, в Украине, в одной из деревушек из состава еще нескольких, таких же деревень, объединенных под началом крупного, успешного колхоза, где все славно трудились и работали.
В семье ее родителей , кроме нее самой, было еще двое детишек. Все они, будучи совсем малышами, после того, как кормилец семьи - отец ушел из жизни, остались на руках матери, которой одной предстояло их растить, кормить и воспитывать.
А воспитание в то время было одно — помогать взрослым в работе. «Мне не было еще восьми лет, как мама начала меня брать на поле, где я, наравне с другими, вручную (тогда только так!) косила серпом, училась вязать снопы, - рассказывает она, - было тяжело, но тогда никто не жаловался, даже мы, малые дети, понимали, что труд — это единственная возможность выжить».
Надежда Ивановна имеет всего четыре класса образования — тогда не до наук всем было, все шли работать в колхоз.
А потом пришла беда — началась война. Надежда Ивановна вспоминает, как немцы пришли в их деревню, бесчинствовали, грабили, обирали местное население. «Очень яйца они любили, - вспоминает бабушка, - ну, просто спасу от этих негодяев не было, ходили по домам, рыскали в поисках яичек, которые, как понимаете, в то голодное время были для всех нас буквально золотыми яйцами. Мы втайне держали в доме шесть-семь дохлых курочек — что там с них поимеешь? И все равно небольшой запас яиц всегда был, помню, как насобираем, иду продавать их на базар и выручала таким образом небольшие деньги, которые все уходили на оплату налога. От немцев прятали драгоценные яички под кроватью, чтоб не добрались до них руки их загребущие. А вот соседка сглупила: оставила яички в горшке на подоконнике, сама ушла куда-то, а проходящие мимо дома немчуги заприметили горшочек, выбили окно прикладом и - были таковы. Зашли к нам, спрашивают: матка, яйка! Я вся дрожу от страха, но говорю: пан, нет яйка! А сама думаю только бы под кровать, на которой мама больная лежала, не полезли. Найдут — поубивают ведь всех! Огляделся немец и попросил спички, чтобы подкурить папироску, а у нас ни спичек, ни керосина, я быстрее в печь полезла, может, думаю, хоть искринку найду, нашла, набрала дрожащими руками ложку пепла и немцу подала, но пока он раскуривал папироску и та искринка потухла и он в сердцах швырнул на пол и ложку, и саму сигарку, и, ругаясь, ушел прочь».
Так и жили в постоянном страхе. А тут мама Надежды Ивановны совсем плохая стала. Она умерла, когда девочке было 16 лет, в то время брат еще служил, приехал на три дня, чтобы похоронить маму и снова уехал, а старшая сестра уже замужем была. Так, Надя осталась совсем одна. Встал вопрос о получении паспорта, но, так вышло, что все документы, хранящиеся в сельсовете, сожгли немцы. Пришлось помыкаться девушке, чтобы получить необходимый документ, без которого невозможно было устраивать жизнь. А тут еще одна проблема, похуже первой — родительский дом, который без крепкой мужской, хозяйственной руки, стал оседать и крениться. Что делать? Пришлось переезжать на другое место жительства, поближе к родственникам, где началась совсем другая жизни и где Надежде было суждено встретить свою судьбу, своего будущего мужа.
«Это был тогда военный городок Станислав, ныне Ивана Франко- вспоминает Надежда Ивановна, - он просто кишмя кишел советскими военными частями, которые были направлены туда для истребления бандеровцев. Суета, перестрелки, особенно ужесточающиеся ночью. Кого-то брали в плен, кого-то вешали до восхода солнца — это было страшно, но такая тогда была жизнь, состояние какой-то нескончаемой войны, хотя, День Победы уже давно настал».
Но, несмотря на все трудности, люди оставались просто людьми, с их потребностями, чувствами и желанием любить, встретить родственную душу. Молодость есть молодость. К тому же, Надежда Ивановна в юности была очень красивой девушкой. Немного смущаясь, она признается, что ухажеров, претендентов на ее сердце, у нее тогда, в военном городке, было предостаточно.
«Но, я очень гордая была, - улыбается она, - ни с кем не хотела знакомиться. Был такой старшина Саша, очень я ему нравилась, помню, говорил он мне: Надя, мне нужна хозяйка в дом, чтобы ухаживала за старыми родителями , давай будем встречаться, поженимся, уедем ко мне. Я ему: нет, Саша, не буду я с тобой дружить, извини. Другой ухажер Николай ходил за мной по пятам, иногда просил брюки ему постирать, а мне что? Жалко его, я и постираю, кто за ними, за вояками, еще поухаживает? А он, помню, чай пьет и свои два кусочка сахара в стакан не кладет(тогда всем по два кусочка давали), а мне тихонько пододвигает — подкупает, значит, меня. Я ему говорю: эй, нет, парень, не буду я ничего брать от тебя! Помню, подруги меня ругали за гордость мою , сама, говорили, не берешь сахар, так хоть нам приноси отдавай. Но, я такая вот была. Но Николай настырный оказался. Молча идет за мной, провожает. Гоню его, а он все равно идет следом, как собачонка преданный, покорный, только бы рядом со мной. Жалко мне его стало, потеплело на сердце от его любви ко мне, стали мы встречаться. Он мне предложил списаться и уехать к нему на родину, в Николаевский район Сталинградской области».
Сначала Надежда Ивановна упорствовала, не хотела уезжать так далеко от родных мест, но Николая Степановича это не печалило. «Где будешь ты, там и я, - говорил он, - хочешь, не поеду домой, с тобой останусь здесь». Поженились в Украине, но Николая Степановича не отпускала тоска по родине, так ему сильно захотелось увезти туда свою молодую жену, что он даже решился на маленький обман.
Надежда Ивановна смеется: «Как брехал мне, как заливал! Рассказывал мне, что летом они с родителями живут в колхозе, а на зиму переезжают в райцентр, в свой пятикомнатный дом. Дул мне в уши, дул, рассказывал байки про хорошую жизнь, которая меня ждет в Николаевском районе и таки добился своего, негодник! Приехали в его колхоз и тут я увидела это пятикомнатное чудо в виде землянки с одной печкой, койкой и старенькой бабушкой, которая спала прямо на полу возле печки. Родители Николая постелили нам в коридорчике, а на утро свекровь сказала: идите в Кумыску, там родственники со связями, помогут и работу найти, и жилье подберут. Пешком пошли в Кумыску, где нас, правда, очень хорошо встретили, устроили на работу, нужды особой не знали».
Надежду Ивановну определили в качестве полевого повара — готовить еду для трактористов, муж работал в поле, занимался животноводством, и, несколько лет спустя, даже участвовал в строительстве Волго-Донского канала.
Недолго прожили в Кумыске и вернулись обратно к родителям, поселились в п.Пионер, где родилась единственная дочь супругов Киценко — Галина. Надежда Ивановна и Николай Степанович всю свою жизнь работали в колхозе им.Ленина, трудились и в откормсовхозе. Труженики, не знающие покоя и отдыха, они не только были на хорошем счету руководства колхоза, но и развели достаточно большое личное подворье с коровами, овцами, лошадьми, свиньями, козами и птицей; обустроили большой, уютный дом для своей семьи.
«Мы хорошо жили с мужем, зажиточно, потому что не ленились никогда, умели работать, - не без чувства гордости говорит Надежда Ивановна, - старались, как могли, помогать и семье своей дочери, где появилось на свет семь наших внуков, но, увы, зять оказался не хорошим, не надежным человеком и пришлось Гале разойтись с ним».
То ли эта неудача подкосила жизненные силы дочери Надежды Ивановны и Николая Степановича, то ли какие другие обстоятельства сыграли свою горькую роль, но, чтобы семерых детишек не забрали в детский дом, пришлось бабушке и дедушке стать опекунами для своих собственных внуков.
Они стали для внучат самыми родными, близкими людьми, заменили и мать, и отца. А когда стариков начали одолевать возрастные болезни, было принято решение: отдать самых маленьких ребят на учебу в областные школы-интернаты. «Прозвучало это предложение от нашей старшей внучки, - вздыхает Надежда Ивановна, - поначалу мы не могли с дедом даже привыкнуть к этой мысли, что внучата уедут от нас, будут где-то совсем одни, далеко от нас. Не верите, мы месяц не могли есть и спать, после того, как дети уехали. Сколько я проплакала, до сих пор горько вспоминать».
Но, Надежда Ивановна и тогда не собиралась бросать внуков: навещала их регулярно, колеся по интернатам, училищам — не забывала ни про кого из семерых ребят. Постоянно с сумками, баулами через плечо, нагруженная продуктами, чтобы ехать к очередному из своих внуков — такой, не знающей покоя, ее помнят все односельчане. Она действительно, словно родная мать, подняла на ноги, выкормила всех своих внучат, никого не забыла, никого не оставила без своего внимания, заботы и помощи.
Во многом благодаря такому великому доброму участию в судьбе своих внуков, ни один их них не затерялся в это мире, все они поддерживают связь между собой, общаются, встречаются. И, надеюсь, очень на это надеюсь, не забывают, кому обязаны своей благополучной, не сиротской судьбой.
Теперь, когда Надежда Ивановна осталась одна — Николай Степанович ушел из жизни семь лет назад, - ей, как никогда необходима рядом та самая забота и опека, которые она так щедро дарила свои родным людям, не жалея сил и душевной теплоты. Сегодня в одном доме с ней живет одна из ее внучек — Катя, что позволяет надеяться на то, что эта добрая бабушка не лишена внимания и есть кому принести ей молока и купить лекарства.
Делай добро и бросай его в воду — хорошая поговорка, но есть, на мой взгляд, гораздо лучше и правильнее - за добро добром и платят. Надежда Ивановна заслуживает этого как никто другой.
Наталья Сипина.
